Её больше нет.
Дополнение от 30.10.10. Немного итогов.
Прошло три месяца, и мне хочется подвести итог, что ли.
Моя кошка - Янка - родилась в начале мая 1993 года, и прожила 17 лет и 3 месяца. Я думаю, не так уж плохо прожила. Она единственная из всех моих животных была мечтой. Её приобретение планировалось за несколько лет до того, как это на самом деле произошло. Всё было рассчитано - закончу учиться, устроюсь на работу, отработаю год, пойду в первый отпуск, и заведу сиамского котёнка, девочку. Так и случилось. Я купила её на птичьем рынке в Екатеринбурге 24 июля за 1600 рублей (это рублей 160 по-теперешнему) - хозяйка просила 1500, но у меня небыло ровно, а у неё не хватило сдачи. Я приехала на рынок поздно, продавцов было уже мало, но кошатники ещё стояли. Сиамские котята были у двоих - такие славные, толстые, светлые... У первых мне не понравилась хозяйка - довольно надменная бабка с внучкой. А у вторых даже не помню что - просто решила что выбор слишком мал, и лучше я приеду в другой день. Продавцы кошек всегда стояли за воротами, а всё остальное располагалось на самой территории рынка. Я пошла туда за кормом для рыбок, и там, совсем не на месте, увидела женщину с двумя микроскопическими тёмными сиамчиками. И спросила. И женщина сказала что вот два только осталось - мальчик и девочка, и вы не подумайте, им по 1,5 месяца, просто родители оба маленькие, а то что кошечка сидит растопырив лапы и не думает шевелиться (это когда я пыталась вспомнить как выбирать котят, и вспомнила что нужно проверить на игривость) - она просто замёрзла и устала, а так она очень резвая... Сейчас такое, наверное, не прокатит. А тогда прокатило. Женщина сказала правду - именно так всё и оказалось. Я унесла котёнка с собой, жалко только что забыла спросит точную дату рождения... Я ехала в трамвае к маме на работу, а котёнок сидел в плетёной из пластмассовых трубочек корзинке, в которую я не догадалась захватить никакой подстилки, и угрюмо исподлобья смотрел на меня, с трудом удерживаясь на лапах, когда трамвай качало. А я заглядывала в эту корзинку, и думала что наверно моя кошка любить меня не будет... Имя придумалось по дороге. Мама взглянула на неё и сказала, имея в виду её тонюсенькую шейку: "Какая это Янка? Это Наташа Ростова какая-то". Из неё бы вышла истинная дама, если бы ей досталась соответствующая хозяйка. Она всегда думала как она выглядит, с самого первого дня. Она подолгу тренировалась садиться ровно, держать голову прямо, складывать хвост на бедре в идеально правильное колечко (вот прямо сидела, загнув голову в бок, и десятки раз сворачивала и разворачивала его, до тех пор, пока результат её полностью не удовлетворял). Она оттопыривала мизинчик, когда её держали на руках, или аккуратно складывала свои чёрные лапки и замирала, наслаждаясь моментом. Она всегда садилась точно посередине салфетки или узора на ковре. Она страшно конфузилась, если ей случалось недостаточно изящно прыгнуть, и боком-боком, глядя в пол, удалялась (не удивлюсь, если ещё и краснела под шерстью)... Но ей в хозяйки досталась я, а у меня можно научиться только пофигизму и раздолбайству... Она сидела у меня на тапочке (пока не перестала на нём помещаться), когда я по утрам умывалась в ванной. Я возила её в корзинке на неделю в Екб - где работала, а на выходные в Берёзовский - где жила. Она ходила в тоненьком бордовом ошейнике, сделанном из ремешка от часов, который ей очень шёл. Однажды мы взяли её на прогулку в лес, и она на своих четырёх пробежала за нами несколько километров. Когда в период дикой инфляции середины 90-х мне случалось пересчитывать толстенные пачки денег, она выпрыгивала из-за спины, хватала самую хрустящую (обычно самую крупную) купюру, и уматывала с нею под кровать. Она грызла книги как собака, скидывала на пол со стола всякую мелочь, вроде резинок и ручек, и особенно мои часы, которые аккуратно брала зубами за браслет, подносила к краю, бросала вниз, и долго задумчиво смотрела им вслед. Как-то раз демонстративно втащила в комнату за шнурок мой ботинок, больше неё размером - в знак протеста против отсутствия внимания, - вытащила его ровно на середину и ушла, гордо подняв голову. Она ударила лапой по носу собаку, одна голова которой была больше чем вся она целиком, и собака смутилась и спряталась в угол. Она несколько раз прыгала в закрытую форточку, а однажды прыгнула с телевизора на шкаф, решив что антресоли, установленные накануне, ей только мерещатся, стукнулась об них головой и упала на пол, так что мама, прибежавшая на шум, подумала что она, наверно, умрёт. Она залезала во всё шкафы и тумбочки, стоило приоткрыть дверцу хоть на секунду, и неоднократно бывала запираема там. Она намеренно путалась под ногами, и однажды я отдавила ей хвост. Ей нравилось, когда её попинывают, она цеплялась лапами за кресло, и на всю длину вытягивалась поперёк прохода, поджидая когда я подойду. Она пролежала несколько часов на балконе, раздражённо дёргая хвостом и не желая вставать, когда однажды я в шутку натянула на неё красный трикотажный рукавчик от детского платьица, поржала да и забыла. За всю жизнь у неё была одна подружка - такая же как она сиамская кошка Улька, которая прожила у нас одну зиму, а потом ушла. А котов она прогоняла. И чужих людей тоже, но сначала долго пряталась. Когда однажды квартиру обокрали она спряталась так, что я не нашла её, и думала что она убежала, и из всего что пропало мне было жалко больше всего её, а она ночью, уже после того как менты уехали, спрыгнула откуда-то с антресолей... И да, она меня любила. Она обнимала меня за шею, облизывала как своего детёныша и лежала на плече - ближе к концу жизни это было единственное, чего она хотела. А потом я принесла в дом подобранного на помойке двухнедельного котёнка, и она сначала непоняла, а потом обиделась. Что сделано то сделано - котёнок остался, а она перестала со мной общаться и полгода прожила на шкафу. Я думала привыкнет и вернётся. Она вернулась, только уже с болезнью. В ветклинике сказали что это от того что она не была стерилизована, но я всё равно думаю что это из-за обиды. Ей сделали операцию, которая поддержала её ещё на год, а потом вторую, после которой она быстро сдала и через 2 месяца умерла. Умерла сама. Усыпить её я не смогла... Фотография вверху сделана 18.05.10. накануне второй операции. И ещё две - самая первая, снятая 24.07.93., через час после покупки:
Моя кошка - Янка - родилась в начале мая 1993 года, и прожила 17 лет и 3 месяца. Я думаю, не так уж плохо прожила. Она единственная из всех моих животных была мечтой. Её приобретение планировалось за несколько лет до того, как это на самом деле произошло. Всё было рассчитано - закончу учиться, устроюсь на работу, отработаю год, пойду в первый отпуск, и заведу сиамского котёнка, девочку. Так и случилось. Я купила её на птичьем рынке в Екатеринбурге 24 июля за 1600 рублей (это рублей 160 по-теперешнему) - хозяйка просила 1500, но у меня небыло ровно, а у неё не хватило сдачи. Я приехала на рынок поздно, продавцов было уже мало, но кошатники ещё стояли. Сиамские котята были у двоих - такие славные, толстые, светлые... У первых мне не понравилась хозяйка - довольно надменная бабка с внучкой. А у вторых даже не помню что - просто решила что выбор слишком мал, и лучше я приеду в другой день. Продавцы кошек всегда стояли за воротами, а всё остальное располагалось на самой территории рынка. Я пошла туда за кормом для рыбок, и там, совсем не на месте, увидела женщину с двумя микроскопическими тёмными сиамчиками. И спросила. И женщина сказала что вот два только осталось - мальчик и девочка, и вы не подумайте, им по 1,5 месяца, просто родители оба маленькие, а то что кошечка сидит растопырив лапы и не думает шевелиться (это когда я пыталась вспомнить как выбирать котят, и вспомнила что нужно проверить на игривость) - она просто замёрзла и устала, а так она очень резвая... Сейчас такое, наверное, не прокатит. А тогда прокатило. Женщина сказала правду - именно так всё и оказалось. Я унесла котёнка с собой, жалко только что забыла спросит точную дату рождения... Я ехала в трамвае к маме на работу, а котёнок сидел в плетёной из пластмассовых трубочек корзинке, в которую я не догадалась захватить никакой подстилки, и угрюмо исподлобья смотрел на меня, с трудом удерживаясь на лапах, когда трамвай качало. А я заглядывала в эту корзинку, и думала что наверно моя кошка любить меня не будет... Имя придумалось по дороге. Мама взглянула на неё и сказала, имея в виду её тонюсенькую шейку: "Какая это Янка? Это Наташа Ростова какая-то". Из неё бы вышла истинная дама, если бы ей досталась соответствующая хозяйка. Она всегда думала как она выглядит, с самого первого дня. Она подолгу тренировалась садиться ровно, держать голову прямо, складывать хвост на бедре в идеально правильное колечко (вот прямо сидела, загнув голову в бок, и десятки раз сворачивала и разворачивала его, до тех пор, пока результат её полностью не удовлетворял). Она оттопыривала мизинчик, когда её держали на руках, или аккуратно складывала свои чёрные лапки и замирала, наслаждаясь моментом. Она всегда садилась точно посередине салфетки или узора на ковре. Она страшно конфузилась, если ей случалось недостаточно изящно прыгнуть, и боком-боком, глядя в пол, удалялась (не удивлюсь, если ещё и краснела под шерстью)... Но ей в хозяйки досталась я, а у меня можно научиться только пофигизму и раздолбайству... Она сидела у меня на тапочке (пока не перестала на нём помещаться), когда я по утрам умывалась в ванной. Я возила её в корзинке на неделю в Екб - где работала, а на выходные в Берёзовский - где жила. Она ходила в тоненьком бордовом ошейнике, сделанном из ремешка от часов, который ей очень шёл. Однажды мы взяли её на прогулку в лес, и она на своих четырёх пробежала за нами несколько километров. Когда в период дикой инфляции середины 90-х мне случалось пересчитывать толстенные пачки денег, она выпрыгивала из-за спины, хватала самую хрустящую (обычно самую крупную) купюру, и уматывала с нею под кровать. Она грызла книги как собака, скидывала на пол со стола всякую мелочь, вроде резинок и ручек, и особенно мои часы, которые аккуратно брала зубами за браслет, подносила к краю, бросала вниз, и долго задумчиво смотрела им вслед. Как-то раз демонстративно втащила в комнату за шнурок мой ботинок, больше неё размером - в знак протеста против отсутствия внимания, - вытащила его ровно на середину и ушла, гордо подняв голову. Она ударила лапой по носу собаку, одна голова которой была больше чем вся она целиком, и собака смутилась и спряталась в угол. Она несколько раз прыгала в закрытую форточку, а однажды прыгнула с телевизора на шкаф, решив что антресоли, установленные накануне, ей только мерещатся, стукнулась об них головой и упала на пол, так что мама, прибежавшая на шум, подумала что она, наверно, умрёт. Она залезала во всё шкафы и тумбочки, стоило приоткрыть дверцу хоть на секунду, и неоднократно бывала запираема там. Она намеренно путалась под ногами, и однажды я отдавила ей хвост. Ей нравилось, когда её попинывают, она цеплялась лапами за кресло, и на всю длину вытягивалась поперёк прохода, поджидая когда я подойду. Она пролежала несколько часов на балконе, раздражённо дёргая хвостом и не желая вставать, когда однажды я в шутку натянула на неё красный трикотажный рукавчик от детского платьица, поржала да и забыла. За всю жизнь у неё была одна подружка - такая же как она сиамская кошка Улька, которая прожила у нас одну зиму, а потом ушла. А котов она прогоняла. И чужих людей тоже, но сначала долго пряталась. Когда однажды квартиру обокрали она спряталась так, что я не нашла её, и думала что она убежала, и из всего что пропало мне было жалко больше всего её, а она ночью, уже после того как менты уехали, спрыгнула откуда-то с антресолей... И да, она меня любила. Она обнимала меня за шею, облизывала как своего детёныша и лежала на плече - ближе к концу жизни это было единственное, чего она хотела. А потом я принесла в дом подобранного на помойке двухнедельного котёнка, и она сначала непоняла, а потом обиделась. Что сделано то сделано - котёнок остался, а она перестала со мной общаться и полгода прожила на шкафу. Я думала привыкнет и вернётся. Она вернулась, только уже с болезнью. В ветклинике сказали что это от того что она не была стерилизована, но я всё равно думаю что это из-за обиды. Ей сделали операцию, которая поддержала её ещё на год, а потом вторую, после которой она быстро сдала и через 2 месяца умерла. Умерла сама. Усыпить её я не смогла... Фотография вверху сделана 18.05.10. накануне второй операции. И ещё две - самая первая, снятая 24.07.93., через час после покупки:
и самая последняя, снятая 20.07.10., за 2 недели до смерти:
Я похоронила её в лесу, в маленьком клочке леса, который начинается в 100 метрах от моего дома. И теперь точно всё.